Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
За несколько часов исход битвы был решен. Потеряв почти треть воинов, Степной Огонь отступил в луга. Израненное войско владыки не нашло сил для погони.
* * *
Литлендцы – странные люди. Они умеют испытывать чистую радость, без примеси печали, насмешки, высокомерия, стыда или похоти. Что еще удивительней, не стесняются показывать ее.
Войско императора Адриана одержало победу второго декабря – в день Сошествия Праматерей. Третьего декабря армию встречал праздничный Мелоранж. От фундаментов до флюгеров на крышах город превратился в палитру ярчайших красок. Фасады домов увешаны бумажными фонариками, блестящими жестяными звездами и спиралями, сосульками и шариками из дутого стекла. На оконных стеклах нарисованы смешные сказочные зверьки – так, будто выглядывают из домов. Ставни украшены кедровыми ветками, над улицами протянуты разноцветные гирлянды, а у дверей сидят прелестные куклы, какие делают только в Литленде: со льняными волосиками, огромными темными глазами и крохотными губками бантиком.
Армия заполнила всю главную улицу, а горожане толпятся в переулках и на балконах, высовывались в окна, сидели, свесив ноги, на крышах. Люди наряжены в самые пестрые, яркие, цветастые платья. Их лица раскрашены радужными кляксами, в их волосы вплетены шелковые ленты. Они машут руками, приплясывают на месте. Они поют! Не орут привычное сухое «слава Янмэй», а выводят звонким хором обрядовые песни, каждый квартал – свою. Здесь слышишь «Радостные вести! Радостные вести!..», там – «Светлое начало», вот бойко пляшет, кружится «Зима – лето, земля – небо», а вот взлетает, набирая силы «Счастье, которому нет конца». Люди бросают под ноги воинам лепестки цветов и бумажное конфетти. Те, что на крышах домов, сыплют на улицу пригоршни не то ягод, не то горошин. Менсон ловит одну – она выглядит съедобной, и он кладет ее на язык. То оказывается крохотная конфетка, вроде леденца. Менсон улыбается. Все вокруг напоминает триумф. Он не может судить с уверенностью, поскольку никогда не видел триумфа, но выглядит очень похоже.
Принц Гектор Неллис-Лайон, едущий бок о бок с императором, зло скрипит:
– Лесные идиоты. Тысячи людей погибли, а они празднуют! Кретины блаженные!
Менсон знает: во вчерашней битве полегло две с половиной тысячи шиммерийцев, и еще тысяча на краю смерти от ранений. Но знает и то, что Юг – не Север. Львиная доля погибших – наемники, не феодальные рыцари. Они не вассалы принцу Гектору, он не принимал у них присягу, большинство из них он даже в глаза не видел. И его высочество отнюдь не похож на того, кто станет убиваться из-за смерти чужих ему людей.
Пришпорив коня, Менсон въезжает между принцем и императором, говорит:
– Владыка, владыка! Позволь, перрреведу!
– Да, Менсон.
– Пррринц недоволен. Владыка отослал большинство своих на Север. Вместо солдат владыки погибли люди принца. Нечестно, думает принц.
– Мои люди в этот самый час бьются с кайрами Ориджина. Принц предпочел бы оказаться на их месте?
Гектор Неллис-Лайон молчит, хмуро глядя поверх толпы, а шут ведет дальше вместо него:
– Пррринц думает: владыка обманул. Владыка обещал Перррсты и не дал.
– Владыка не обещал Перстов, – улыбается Адриан. – Владыка сказал: Янмэй с нами. Принц Гектор неправильно его понял.
– Перстами Вильгельма мы бы разделали дикарей в два счета. Люди принца бы выжили.
– Или, напротив, дикари успели бы доскакать до стрелков и завладеть Перстами. Такое оружие в чистом поле, где хозяйничает конница врага, – рискованная штука.
Менсон клонится к принцу, будто выслушивая его мысли, и говорит:
– Пррринц думает, владыка обманул дважды. Сказал: удар будет с тылу, и поставил южан во фронт. А удар вышел с фронта. Владыка прррикрылся южанами, как щитом.
– Нужна была приманка. Шаваны не полезли бы прямо на искровые копья, если б не преследовали бегущих южан.
– Принц думает, владыка мог пррредупредить.
– По приказу никто не побежит так естественно, как от страха. Степной Огонь разгадал бы хитрость.
– Пррринц думает… – Менсон прислушивается, – думает: все ррравно обидно. Думает: я это припомню.
– Замолкни, дурак! – рявкает принц Гектор. – Владыка, шут городит чушь!
– Полагаете, ваше высочество?
– Ваше величество, в Шиммери есть поговорка: обида не делает дел. Хочешь прибыли – поступай по уму, а не по обиде.
– Отрадно слышать, ваше высочество.
Натянув вожжи, Менсон отстает от венценосной пары. Улыбается, глядит по сторонам. С неба сыплются конфетки. Барышни машут с балконов конскими хвостами из пестрых лент, поют: «…этому счастью не будет конца!» Быстроногие мальчишки бегут впереди головного отряда, оглядываются на гвардейцев, вопя от восторга.
Девчонка лет семи дернула Менсона за стремя и протянула ему куклу. Он взял. Кукла смотрелась так умильно, что не поймешь, смеяться или плакать. Менсон захохотал, сжимая тряпичную игрушку. Утер рукавом глаза и сунул куклу обратно хозяйке, но та закрылась ладошками:
– Нет-нет, сил, это вам! Ее зовут Элли!
Он не стал спорить и запихнул куклу за пазуху. Услышал, как девчушка кричит:
– Мама, мама, Элли поедет в Фантеллу!
* * *
Лорды Литленда устроили царственный прием воинам владыки. Мелоранж, готовясь к осаде, доверху наполнил закрома. Но благодаря быстрым действиям Адриана город не пробыл в осаде и двух недель. Герцог Уиллас приказал открыть склады и накрыть столы для пиршества прямо на городских площадях. Каждому солдату армий владыки и принца Гектора нашлось место за столами. И если южане были более привычны к лакомствам, то о воинах Фаунтерры можно сказать наверняка: они в жизни не слыхали про такие фрукты, вина и блюда, какие смогли попробовать сегодня.
К сожалению, немало нашлось воинов, кого не волновало пиршество. Раненые боролись со смертью и нуждались в помощи. Жизнелюбивые литлендцы всегда славились здоровьем, потому в Мелоранже имелось только три госпиталя, вытесненных на самые городские окраины. Они не могли вместить и половины раненых. Остальных, кому не нашлось места на больничных койках, приютили в собственных домах горожане. Они считали своим долгом обеспечить раненым наилучший уход. Немногочисленных лекарей буквально разрывали на части, а аптекари за день распродали весь товар. В дюжине домов раненые умерли первой же ночью, и литлендцы рыдали над ними, как над собственными детьми. Зато многие другие быстро пошли на поправку, и хозяева домов, сияя от счастья, хвастались друзьям и соседям, говорили: «Праматерь Сьюзен заглянула к нам!» Хотя правят Литлендом потомки Янмэй, но Сьюзен – хранительница здоровья – здесь любима и почитаема всеми.
Что же до владыки Адриана, принца Гектора и их генералов, то герцог Уиллас Литленд встретил их земным поклоном, вручил каждому чашу, вырезанную из ореха креду, сам же наполнил чаши медовым вином из погребов Моллиса Лукавого. Герцог Моллис – величайший коллекционер вина – правил Литлендом в середине прошлого века, так что возраст напитка выходил никак не меньше ста двадцати лет. Говорят, с годами вино превращается в уксус… но не в том случае, если это медовое вино Моллиса Лукавого! Император просиял от удовольствия, принц Гектор забыл обо всех обидах, хмурый Уильям Дейви расплылся в улыбке, хищная Катрин Катрин размякла и стала похожа на кошку, греющуюся у камина.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
